Блокадный роман.
[/hide]
[/hide]
Поникаровская Анна Дмитриевна.
Мои папа и мама встретились в блокадном Ленинграде в 1942 году. Папа, Мишин Дмитрий Иванович, из Калуги был призван мотористом на военный корабль в Кронштадт. В июне 1942 года флот стали переводить в Ленинград для укрепления береговой обороны. Во время движения несколько судов попали под бомбёжку, в том числе пошёл ко дну и корабль папы. В живых их осталось только трое. Сгруппировавшись, они поплыли. Плыли долго, 5-6 часов. Боялись, что течением принесёт к финскому берегу, да так и случилось. Финский патруль они тихо сняли и двинулись к Ленинграду. Добирались долго, их спас от голода мешок сухарей, взятый с собой с корабля.
В Ленинграде папа встретил маму на курсах шофёров и полюбил за то, что она деревенская и что умела выполнять любую работу.
Папа работал на разных машинах, чаще всего на бензовозе. Возил ядовитый этилированный бензин к самолётам морской авиации (сейчас такой бензин не выпускается).
Был чистоплотным и аккуратным, в бензине стирал свою одежду, да засасывал его через шланг, отчего впоследствии в Калуге заболел и скончался.
А в это время, 4 июня 1942 года, 19-летняя Печёнкина Надежда Ивановна, моя мама, тоже получила повестку на фронт, и тоже фигурировали сухари, как некий знак свыше. Толчёными она насыпала их в котомку, и в тот же день, её папа, а мой дедушка, повёз её на телеге в Пинюг к поезду. В Кирове девушек собралось много, брали рослых и сильных. Было много белорусок и украинок .Ночевали на стадионе «Динамо» под трибунами. Наутро погрузили в эшелоны и повезли в уже осаждённый Ленинград. А сухари заваривали кипятком — тем и питались.
Поезд подошел к берегу Ладожского озера, к березовой роще,которую сразу же стали бомбить немецкие самолеты,разметав эту рощу они улетели, а девушек погрузили в лодки и перевезли на другой берег. Плыли долго и медленно, вода была вровень с бортами.
Командиры быстро велели им перебежать в укрытие. Ночевали в заброшенных конюшнях, а наутро девушек провели в город.
Город казался вымершим, исторические здания и памятники замаскированы.
Жили и учились в казармах, оборудованных в Смольном саду. Там же потом стояли их машины. Насмотрелись всего: и красивого, и страшного. В основном, город подвергался непрерывным артобстрелам.
Маме предложили быть писарем, но она отказалась, так как слышала, что в штабах офицеры пристают к девушкам, да и в деревне привыкла работать, а не сидеть за столом.
3 месяца училась на курсах шофёров (июнь, июль, август), а права получила уже 7 сентября 1941 года, накануне дня рождения. Сдали вождение только две девушки, а остальные получили права позднее.
Исколесила весь город, знала основные маршруты. Каждый день посылали в разные места за грузами, за продовольствием для кораблей береговой обороны. У неё была краснофлотская книжка, за рулём ездила в полосатой тельняшке.Немного завидовала подруге,у той был американский «Студебейкер».
Блокада города длилась с сентября 1941 года по 27 января 1944 года (871 день). Все бедствия и страшные картины голода, холода, тысячи трупов стояли перед глазами мамы до конца жизни. Настоящее мужество водители «полуторок» проявляли зимой, хотя и летом приходилось пробираться по топкой болотной дороге. А когда замерзало Ладожское озеро, каждую зиму с 41-го по 44 год появлялась ледовая дорога — «Дорога жизни», как её называли, длиной примерно 35 километров. На Большую землю перевозили раненых, оборудование заводов — то, что не успели вывезти в августе-сентябре 1941 года. В Ленинград везли продукты, медикаменты, снаряды.
Налёты вражеских бомбардировщиков осуществлялись с финских аэродромов. На глазах у мамы впереди, слева, справа проваливались машины с людьми под лёд; её Бог миловал, только раз ранило осколком,а было это так,мама приехала на один из аэродромов за грузом,началась бомбежка,все бросились в рассыпную,а мама к машине,спасать свою «полуторку»,и в этот момент осколок от взрыва прошил её руку,взметнув фонтан крови.
Страшную картину представляло Ладожское озеро во время половодья, когда всплывали на поверхность сотни, тысячи трупов людей и лошадей, а вода становилась красно-чёрной.
Из интернета: «Только в навигацию зимой 1942-1943 годов в город доставлено 790 тысяч тонн грузов (половина из них — продовольствие). Эвакуировано той же зимой 540 тысяч человек и 310 тысяч тонн грузов (это станки оборонных заводов). Морская авиация совершила 100 тысяч самолётовылетов для поддержания сухопутных войск. Основной задачей Краснознамённого Балтийского флота была оборона подступов к Ленинграду со стороны моря, недопущения обхода морским противником…с флангов Финского залива.
Город был блокирован войсками Германии, Финляндии и Голубой дивизии Франко (испанских добровольцев). Силы сторон: СССР — 725 тысяч военнослужащих, вражеских — 930 тысяч. Потери врага за эти годы — 500 тысяч, СССР — 332059 убитых, 111142 пропавших без вести, 24324 небоевых потерь. Гражданские потери: 16747 ленинградцев убито при бомбёжках и артобстрелах, 632253 погибли от голода (по другим источникам — больше).
Линия фронта, т. е. линия, где сидели в окопах солдаты, проходила всего в 4 км от Кировского завода, выпускавшего всю войну танки «Клим Ворошилов», и в 16 (!) км от Зимнего дворца. Фюрер решил стереть Ленинград с лица земли. Город был взят в кольцо очень быстро — к 8 сентября 1941 года. Эвакуировать население не успели; женщин и детей, вывезенных в Ленинградскую область летом 41-го, пришлось вернуть, т. к. дороги уже были блокированы немцами. На вокзалах скопилось много беженцев из Прибалтики и пригородов Ленинграда. Приближался голод.
10 сентября 1941 года немцы разбомбили знаменитые Бадаевские склады, где находилась значительная часть продовольствия. Пожар был грандиозным. Тысячи тонн продуктов сгорели. Расплавленный сахар тёк по городу, впитывался в землю. Это послужило горьким уроком. Ввели маскировку. Продовольствие завозили и прятали в разных местах.
Фюрер: «Ленинграду рассчитывать не на что. Он падёт рано или поздно. Кольцо блокады не разорвать никому. Ленинграду суждено погибнуть от голода». К 1941 году в Ленинграде проживало 3 млн человек. Умирало 4 тысячи в день, а были дни, когда умерших было 6-7 тысяч. Шли и падали. Трупы везли не только на Пискарёвское, а и на другие кладбища, часть сжигали в крематории. Эпидемий не было из-за сильных холодов.
Были случаи перебежек отчаявшихся голодных людей в окопы к немцам, но их выталкивали и гнали обратно, чтобы уморить голодом.
Убавили норму выдачи хлеба: рабочим — 250 граммов, служащим, иждивенцам и детям — 125 граммов, бойцам первой линии — 500 граммов.
Город выстоял, выжил, победил. В институте растениеводства умерли голодной смертью 26 сотрудников, не съев ни одного зёрнышка, сохранив уникальную коллекцию семян. В городе была и культурная жизнь. Шостакович написал свою знаменитую симфонию». Мама говорила, что их водили в кино.
18 января 1943 года — день прорыва блокады (коридор 12 км). 27 января 1944 года — День полного снятия блокады. Враг отброшен на 100 км. Проложили рельсы, и пошла связь с Большой землёй.
После прорыва блокады папа дослуживал на корабле, а мама водила свой ГАЗ-АА по дорогам Латвии и Эстонии, перевозила различные грузы, необходимые фронту. Очень понравилось как жили местные жители на хуторах, в добротных домах, в каждом хозяйстве различная сельскохозяйственная техника,встречали хорошо, всегда очень вкусно кормили. Зимой было трудно, кабина холодная, ноги примерзали к валенкам. Выдавали белые полушубки. Победу встретила в Эстонии, на островах Муху и Саарем. Хорошо знала Ригу. Домой приехала 20 мая, а я родилась 20 июня 1945 года.
Папа демобилизовался в Калугу осенью 1946 года. Приехал в Пинюг, а потом добирался как мог до неведомой деревни Печёнкино. Пришёл тёмной ночью в ноябре месяце 1946 года, пожил, стал звать маму в Калугу, а она не решилась. Уехал. Роман продолжился в письмах. 9 сентября 1947 года у меня родилась сестра после того приезда папы. Мама сделала попытку поехать к папе. Добралась до Пинюга, жила там неделю, но встречные поезда были переполнены пленными немцами, и сесть в вагон она не могла. А дома ждали престарелые родители, да и картошку надо было садить. В 1951 году папа написал, что женится на своей соседке по настоянию своих родственников, «Женись», — ответила мама. После войны она работала в детском доме, а потом заведовала сельмагом. Люди её уважали, и помнят её доброту и отзывчивость до сих пор.
У каждого романа есть продолжение. Когда я поступила в институт в 17 лет, то на первых же зимних каникулах поехала в Москву, а далее на электричке в Калугу искать папу, посмотреть на него. Об этом я мечтала все школьные годы. Нашла бабушку, тётю, своих брата и сестру и жену папы, тётю Катю, она уже привела другого мужчину. Принимали меня везде как родную. А где же папа? Катя сдала его в дом инвалидов, т. к. папа от того бензина ослеп и отказали ноги.Той же зимой папа умер. Позднее я возила в Калугу маму. Бабушка была жива. Тётя Катя приняла нас тоже хорошо. Через несколько лет мы с Геннадием Ивановичем (мужем) побывали в Калуге,.Недавно Славик (сын) ездил в Калугу, познакомился со всеми родственниками.
Вот такой получился роман. Он не закончился. Любовь помогла маме выжить на войне, а нас, детей и внуков, соединила крепкой связью между Калугой и селом Утманово. День Победы — главный и святой в нашей семье, и мы с Геннадием Ивановичем гордимся тем, что являемся ровесниками Победы.
Главная награда мамы — медаль «За оборону Ленинграда» — вручена 21 сентября 1943 года, ещё за 1,5 года до окончания блокады.